Интервью следователя по особо важным делам Сергея Кожокаря для газеты "Городские новости"

СЛЕДОВАТЕЛЬ: ПРОФЕССИЯ КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ

С 2014 года у следователей появился свой профессиональный праздник. 25 июля отмечается День сотрудника следственных органов. Накануне праздничной даты о специфике своей работы рассказал следователь по особо важным делам Главного следственного управления Следственного комитета РФ по Красноярскому краю Сергей Кожокарь.

В его послужном списке расследование самых громких уголовных дел: убийство главного врача железнодорожной больницы Красноярска Геннадия Мельникова, убийство предпринимателя Дениса Ипатова, дело криминального авторитета Паши Цветомузыки и другие. Сергей Кожокарь дважды становился лучшим следователем Главного следственного управления. При осознании всего этого не верится, что моему собеседнику нет и тридцати. По его собственным словам, добиться многого можно, только если выбрал правильный для себя путь, нашел свое место в жизни.

В 2008 году Сергей окончил престижный юридический институт Сибирского федерального университета (бывший КГУ). Но сразу после защиты диплома, не повеселившись даже на выпускном вечере, еще вчерашний студент был призван в армию. Служил боец-юрист во внутренних войсках в закрытых городах: в Зеленогорске, Северске под Томском и других.

– Большинство выпускников вузов неохотно идут служить в армию, считая, что это лишь потеря времени, столь драгоценного, особенно в начале карьерного пути. Сложно ведь потом, после годового перерыва, найти работу, не растерять знания?

– Для меня служба в армии была логичной ступенью, обязательным этапом жизни, карьеры. Более того, с детства я себя готовил к военной службе – в моей семье все мужчины служили. Меня воспитали в любви к Родине, и я это говорю без всякого преувеличения. К тому же я предполагал, что, возможно, стану военным, но потом жизнь распорядилась иначе…

– Случайно привела в следствие?

– Нет, это не было случайностью, скорее я пошел по стопам родителей. Отец на разных должностях работал тогда еще в милиции. А мама была следователем в прокуратуре, по распределению ее направили на север, в Мотыгинский район. Еще ребенком я видел ее работу, и мне она всегда казалась чрезвычайно важной: установить истину, наказать виновных. Мне тоже хотелось раскрывать преступления, но я не романтизировал работу следователя, на примере мамы видел профессию изнутри, ее специфику и сложности, поэтому, придя в следствие, уже четко понимал, что должен делать и что от меня требуется.

Точно знаю – эта работа не для каждого. Так, с нашего курса из почти 200 выпускников в следствие пошли работать только человек пять – все-таки эта работа требует огромных сил и времени, не все к этому готовы.

– В отделе, где Вы работаете, в основном мужской коллектив. Как вам кажется, профессия следователь – мужская?

– Я думаю, что следователь Следственного комитета – действительно в большей степени мужская работа, это связано с особой категорией расследуемых нами уголовных дел – это тяжкие и особо тяжкие преступления. Второй момент – это жесткий график работы следователя: очень мало свободного времени, зачастую приходится работать вечерами, дежурить ночами. Женщине сложно справиться с таким темпом, сложно уделять должное внимание семье, детям. Хотя, безусловно, есть и женские качества, которые в работе следователя очень полезны: умение слушать, расположить к себе, женщине однозначно проще работать с потерпевшим ребенком, ей он охотнее откроется.

– О работе следователя с детства Вы знали не понаслышке, значит, погружение в профессию далось легко?

– Когда я пришел в Следственный комитет в 2009 году, то попал в следственный отдел по Ленинскому району Красноярска. В первое же мое дежурство в отдел обратилась девушка с заявлением о ее похищении и совершении в отношении нее сексуального насилия. Потом было уголовное дело о братоубийстве. Погружение было, как говорится, с места в карьер.

Уже спустя два года я перешел в отдел по расследованию особо важных дел. Здесь своя специфика, другая категория дел: это преступления, которые носят заказной характер, многоэпизодные дела, с несколькими фигурантами, несколькими потерпевшими, либо преступления, которые долгое время расследуются в условиях неочевидности, а также самые резонансные преступления. Все эти дела требуют проведения большого количества следственных действий, назначается множество экспертиз – для районного следственного отдела такие дела очень трудоемки, ведь следователь в районе не освобожден ни от дежурств, ни от многочисленных доследственных проверок.

– А верно ли, что хороший следователь должен быть хорошим психологом?

– Однозначно. По роду деятельности следователь работает с очень разными людьми: с разным социальным статусом, интеллектуальным уровнем и т.д., поэтому нельзя к человеку относиться формально, необходимо найти к каждому индивидуальный подход. Интуиция и опыт всегда подсказывают, как лучше расположить человека к разговору. Кому-то нужно предложить чаю, а с кем-то надо поговорить на общие темы, начать издалека, даже банальный вопрос: «Как дела?» способен разрядить атмосферу.

Помню, было у меня в производстве уголовное дело по факту убийства девушки. Удалось оперативно установить подозреваемого, им оказался душевнобольной. Были проведены многочисленные допросы, и вроде бы все сходилось в его показаниях. Но когда я начал изучать дело, что-то все же меня насторожило, решил еще раз поговорить с подозреваемым, начал подробно расспрашивать о потерпевшей, об их знакомстве, мужчина разоткровенничался. Оказалось, что он сознавался в совершенно другом преступлении, совершенном в Новосибирске при схожих обстоятельствах. Так и открылось, что он убил двух девушек на Пашенном – такое место есть и в Новосибирске, и в Красноярске.

– Вы расследовали одно из самых громких для Красноярска уголовных дел – дело Вилора Струганова (больше известного как Паша Цветомузыка) и его подельников. Эти преступления совершены 20 лет назад, казалось бы, все погребено в лихих 90-х, но Вам удалось воссоздать по кирпичикам события давно минувших дней.

– Повезло, что сохранились все пять уголовных дел, которые были возбуждены в 90-е по совершенным убийствам. Это очень помогло следствию: в документах были подробные сведения, например, о погибших и их родных, иначе эти данные было бы очень сложно восстановить, а иногда и невозможно. В ходе следствия удалось опросить около 60 человек, которые так или иначе являлись свидетелями преступлений, совершенных 20 лет назад. Но самая главная сложность в расследовании этого уголовного дела была даже не его давность, а противодействие следствию. Все всё знают, но молчат. Сложно было добиться дачи показаний от свидетелей. Вилор Струганов – известная фигура, большинство предпринимателей, которые начинали свою деятельность в 90-х, могут рассказать о его преступной деятельности, но никто не хотел давать показаний в суде. Задержать преступников тоже была задача не из простых – все они жили скрытно, регулярно меняли квартиры, не прописываясь в них. Еловский, один из подельников, например, был прописан в Подмосковье, в деревне, которой вообще уже нет.

Расследование уголовного дела продолжалось около полутора лет. Конечно, мне как следователю было очень интересно работать с таким непростым материалом – это огромный опыт.

– А возможности следствия изменились за последние 20 лет? Стало ли проще раскрывать преступления?

– В некоторых категориях дел действительно следствие шагнуло вперед. Сейчас часто применяется экспертиза запаховых следов человека. Например, по громкому делу убийства Геннадия Мельникова – главврача железнодорожной больницы города Красноярска, такая экспертиза помогла доказать вину подозреваемых. Преступники тащили врача под руки, удерживали в машине, и на куртке погибшего остались следы их запахов. Генетическая экспертиза также сейчас применяется повсеместно, ее роль в раскрытии самых разных преступлений очень велика. С каждым годом совершенствуется криминалистическая техника. Конечно, все это помогает в работе, но все равно именно следователь раскрывает преступление, и в его основной работе мало что изменилось.

– Значит, следователи все те же, что и много лет назад?

– Да, требования к профессии не изменились.У следователя должен быть рациональный склад ума, высокий уровень эрудиции, развитая интуиция, но если работа не нравится, если не чувствуешь в этом своего предназначения, даже при наличии этих качеств хорошего следователя из тебя не получится. На работу надо ходить с удовольствием, работа должна нравиться. Важно найти свое место в жизни, дело по душе. Мне кажется, я сделал правильный выбор, верю в важность своей профессии. В другом себя просто не вижу.

Лариса НЕЙЛАНД